В путь... Путешествия. Впечатления накатывают и захлёстывают, не успевая укладываться в голове, спутываются в клубок. Хочешь тоненькой макаронинкой вытянуть нить повествования и плавненько намотать на уши друзьям. Но рвутся  в клочки воспоминания, превращаясь в обрывки ощущений. И что с этим делать? Впечатления? Ба!!! Да это же импрессия, знаете ли. И значит я уже не бездельник беспамятливый, а импрессионист, в натуре. И это не обрывки, а сверкающие грани моего «художнического» видения. Вот, что значит вовремя найденное в кармане или за пазухой слово, подобно камню разит оно великана-критикана. Ещё вдохнуть поглубже и ты уже художник-творец, «землю всю охватываешь разом», а вот Александр Сергеевич, по его собственному же признанию, – сукин сын,  да и невыездной к тому же. Жуткое  слово новояза периода развитого социализма.  Кто помнит, тот вздрогнет. .

Ну, надо вам поехать куда-нибудь, можно даже сказать никуда, … в Болгарию. Это сейчас она Евросоюз подпирает на юге у самого Черного моря, а в советское  то время «курица не птица, Болгария не заграница». И,  вот пока ты пройдёшь все комы (партком, райком и прочие комиссии старых большевиков) да так чтобы в кому не впасть и блин! не  комом,  наперепечатываешься своих характеристик («в связях порочащих его не замечен»), то  поймёшь, что занавес железный не по границе, а внутри, да сделан из прочнейшего на земле материала – из бумаг. Вот и поехал я не в Болгарию.

Обрывки, клочки воспоминаний, даже не о странах, а что-то бессвязно-связанное с ними по месту-времени и невразумительное по форме. Отпечатки-опечатки в памяти, впечатления в пути, путевой импрессионизм.

Два пути во вне. Ты борешься с тоталитарным режимом, и он тебя высылает за границу (Московской области, а в идеале и далее куда Макар телят не гонял, поскольку его туда без визы не пустят). Или ты строишь светлое коммунистическое завтра, и тебя уже сегодня могут послать[1] к братьям меньшим, народным демократам[2] поделиться твоим опытом. Ну,   а ежели у тебя правильного опыта совсем много и внутри тебя, и границах наших нерушимых его недержание, то могут выпустить и в постоянно загнивающий западный мир, но тоже, дабы указать им светлый путь, вывести на торную дорогу прогресса, с которой они уплутали по скудоумию ли, по недостатку ли марксистской подготовки. А ты  по нему – по пути, ну то есть по ней, по дороге,  сам успешно топаешь, и стопал, стоптал аж вдрызг неизносимый, а лучше сказать несносный,  туфель «Скороход».

В наши дни трудновато найти людей, которые еще в детском саду не осознали гибельность социалистического пути как магистрального тупика и не вели целенаправленную борьбу с режимом, как словом анекдота (тайком за чайком), так и делом, то есть наоборот полным бездельем на работе. И я был как все, то есть был  комсомольцем. И в первую свою загранпоездку отправился  по комсомольской линии.