Мая
Масква
Как аукнется, так и откликнется. Как акнется, так и Масква.
"Истинное
население Московской земли, ...финноязычное племя
меря и балтоязычное племя голядь (галинды).
В
Коломенском (от мерянского слова «колм»
- «могилы предков», «кладбище») меря жили много веков, оставив нам памятники дьяковской культуры. Именно меря называли реку «Маска-ава», т.е. «Медведица»".[1]
В силу простейших
(фамильных) причин это объяснение мне нравится больше остальных, также как и
для других "однокоренных" топонимов - Берлин, Гурзуф. Из
потока времени, из хаоса окружающего всегда можно понадёргать соломинок и
сплести красивую картинку. Вот и я, услышал по телевизору и начинаю объяснять
своё глубокое родство с родным же городом, но не только по фамилии, но и по
дате. В один и тот же день (года,
правда, чуть разнятся) письменные
источники упоминают и город, и меня. Так то!
Но ещё больше мне
нравится она сама. Москва.
- Почему?
- Просто люблю.
- За что?
- Любят вопреки.
Но ведь Москву не
любят. Ещё в советское время один мой приятель, помотавшись по Союзу,
утверждал, что москвичей в любой компании сразу видно, по манере поведения, по
нахрапистости. Москва - не Россия, это её концентрат.
- Концентрат чего?
- Всего!
Людей, ресурсов,
власти, нервного напряжения, решений и проблем. Попробуйте хлебнуть чего-нибудь
концентрированного, остаться живым и сохранить расслабленность. А жить во всём
этом? "Тяжело плавать в концентрированной соляной кислоте".
Жить так –
сумасшествие. Высшая форма сумасшествия
– любовь.
Любовь как единение, как взаимопроникновение.
Прорастание из корней. Мои - в Москве. Не в смысле и в значении «коренной
москвич» с какими-то последствиями в плане благ или самоощущения. Хотя нет, как
раз самоощущение изначальной маскавитости есть, и не
просто дворик детства, а город в целом – попереезжал
и в Центр, и поперёк, плюс работы, учёбы, друзья.
Корни знаю, а вот не был, уже много лет как минуло.
Связь. Связь не столько тянет, сколько тянется, продолжается и пусть далее, и
более, даже и без меня. Жизнь не закоулков и тупиков, жизненного пути вязь,
связь с миром. В миру – жив, порвал связи – ушёл в мир иной, даже если и
биологически жив. Нити воспоминаний и отношений – ткань жизни, полотно, ковёр
судьбы.
___
Улица
Машиностроения. Дом до сих пор. Помню, скорее рассказы
дедов и родителей. И не столько подробное изложение бытия, сколько быта быстрые
мазки, вспышки воспоминаний по ходу зачайных бесед.
Ощущение скученности московского люда, несколько семей в комнате. Но не как
проклятие прошлому, а норма того времени. Даже весёлое житие, точнее общежитие,
не как помещение, а состояние и мироощущение.
Живут вместе, празднуют и бедуют вместе, женятся, хоронят вместе, а тут
же на улице и на бегу в коридорах растут дети.
Но ощущение большой семьи осталось. И позже это
чувствовал непосредственно, когда собирались в дедовой и уже отдельной хрущобной квартире, помню те самые ниточки, тянувшиеся к
многочисленным дядьям и сплетавшиеся в некую родовую сеть, терявшуюся где-то
далеко на просторах страны. Квартир отдельных стало больше, связей меньше. На
то она и отдельная – отделяет. Это не стон, а просто воспоминание об ушедшем.
Прошлое это и потерянное, но и оставшееся, но в памяти.
Проспект
Мира. Не там где он ВыДеэНХается,
а в самом Мещанском начале, там, где сейчас одноимённое метро, точнее два метра. Не один десяток лет эта улица
пронзала мою жизнь, проходила по ней, и я по ней соответственно– и по жизни, и
по улице. Это сейчас метро «Проспект Мира», а ранее то «Ботанический сад».
Опять же не тот ВДНХовский, большой. А маленький
аптекарский огородик, но с прудиком и теплицами, в которых до сих пор
топорщатся пальмы, простирая лапы через заснеженные стёкла. Вот к нему то и
примыкал наш двор. Двор – мир. Нечто напоминающее солнечную систему. Планеты -
дома вокруг, на планетах материки подъездов и островки комнат. Но в мир, это на
орбиту двора и лишь потом в арку и далее по соседним вселенным. Двор – мир.
Проспект Мира.
А параллельно Проспекту – улица Гиляровского. На неё нанизался и мой детский сад, и институт, где работала мать, и
школа (хотя формально адрес в переулке). Детский сад. Здание помню, просто не
раз проходил там в более взрослом возрасте. А так остались смутные образы
дворика, где мы гуляли и вроде как горки, у которой разбил подбородок. Шрамик остался, а воспоминания – ну, очень смутные. Зато
трамвай не мог не проложить устойчивые пути по извилинам памяти. Седьмой.
Трамвайная остановка была прямо под окнами дома. Потом рельсы пересекали
Проспект и двоились. Налево уходил пятидесятый, а седьмой направо по
Гиляровского и вдоль Проспекта, к ВДНХ и вплоть до Останкино. От дома до школы
две остановки. От школы до Останкино, где мы проводили на лыжах уроки физкультуры.
И на конечной остановке собирались после снежной беготни. И там же, на конечной
- пончики, горячие, в масле и сами в инее сахарной пудры – материализованное
счастье.
Дом стоял на Проспекте, а вот окна и вход во двор из
Безбожного переулка (ныне, естественно, Протопоповский).
Этаж наш был и последний, и понадстроенный. Посему
лифт доходил лишь до предыдущего этажа, а далее пешком. Пешком меня учили
ходить и в школу, но не сразу. Вначале обучали ездить те самые две остановки на
трамвае. Мал мол, а Проспект то широк. Пешеходный переход хоть и рядом, и осветофорен, да дитятко (то бишь я) – одно. Вот еду на
трамвае, а недрёманное родительское око тайно следит. Может и забавно, но очень
трогательно. Спасибо!
Школа. Сейчас какой-то номер четырехзначный – одна
из многих тысяч. Вот когда поступал…- вторая спец. То есть раз-два и обчёлся.
Да ещё и спец. (То ли для дебилов, то ли …) Да! Спец в преподавании
французского языка.
Помните старую советскую шутку про белую женщину,
которую дают за двадцать килограмм макулатуры? Попытка придумки стимулировать культуркой процесс сдачи макулатурки.
А до этого был сплошной энтузизизм. Для нас –
пионерский. Кто больше сдал, тот и молодец. А собирались эти килограммы вокруг
школы. Хорошо если найдёшь в институте много перфокарт – и компактно и тяжело.
А так по квартирам. И до сих пор помнится – сетка на плечо и шерстишь по
кварталам двухэтажных деревяненьких домиков.
Казалось, что эти тенистые улочки тянутся бесконечно. Конечно, всё конечно.
Кончилась и эта почти деревенская идиллия, сменилась, замостилась,
заместилась громадою олимпийского стадиона и бассейна.
Но школа - это другая песня, если и не родная, то и не чужая, близкая, но
долгая. Аж на десять лет. Даже переезд в другой район не прервал её.
Часто жизнь сравнивают со спиралью и очередной её
виток привёл меня снова к Проспекту Мира в Орлово-Давыдовский
переулок. Зарисовка у открытого окна. "Была жара, жара плыла", и в
открытое окно из Посольства Эфиопии (в этом самом переулке) громко звучало:
"Машину посла такого-то к подъезду!" Ясное дело, июнь, приём по
поводу национального праздника - дня рождения Пушкина! Наше всё и всегда!
(Эфиоп, твою мать!) Не столь важно, что
было на самом деле, важно как запомнилось. )))
Волоколамское
шоссе. Прямо рядом с ним встал, и стоял, и стоит наш дом.
А адрес, разумеется, и по-русски, и по-московски, был по улице Габрического. Та самая отдельная
квартира - гордость отца - заслужил. Первое время буквальное бездорожье при
путешествии от конечной остановки троллейбуса к дому. А ещё надо доехать до
Сокола. Опять же смутная тень весьма раннего детского воспоминания о поездках в
детский сад от метро Сокол – тогда конечной на линии. И это казалось чуть ли не
глухим загородом. А сейчас сами переехали и ежедневно ездили, проезжая ресторан
«Загородный» по дороге от метро к дому. Москва расширяется и физически, и
психологически, превращая окраины в центральные районы.
В школу из засоколья в центр. Так что в Институт с Волоколамки на Каширку – легко,
естественно и непринуждённо. Это на одном метре сколько времени, а ещё и от метро Каширская не обременял себя
автобусом – пара остановок в охотку и в удовольствие. Так мысль, что жизнь –
это дорога, ежедневно на два часа из двадцати четырёх подтверждалась, ну просто
буквально. Так ещё пяток с лишним лет нанизалось на зелёную ветку московской
подземки, а там уж «кроты» и до «Щукинской» дорылись,
но всё одно - аки маятник туда-сюда по радиусу и по тоннелям.
Помните бессмертный фильм «Бриллиантовая рука», где
главному герою предлагали прочитать лекцию «Нью-Йорк – город контрастов»? Да,
бывал, да. Но родная столица ничуть и не менее, но очень как-то естественно, до
абсурдности противоречива, но органична.
Коломенское. Дворцы, палаты, церкви на взгорке над рекой, история, затаившаяся
в камнях. И … рядом тепличный комплекс по выращиванию кадров Минсредмаша - Московский инженерно-физический институт,
далее вдоль по Каширке, переходящий в не менее
закрытые конторки. Россия будет прирастать Сибирью, а Коломенское МИФями. Вот так и бегаешь на физкультуре, али на военной подготовке,
по границе между прошлым и будущим.
Но соседство с церквами древними, видимо, даром не
проходит. В МИФИ открыли кафедру теологии!!! Дождёмся ли кафедры ядерной физики
в семинарии?
Центральная
улица Москвы. Поставьте в конце предыдущей фразы не
точку, а знак вопроса и попробуйте ответить. Почти уверен, что прозвучит –
Тверская, ну или Горького, если возраст соответствующий. А вот соответствующий
ли это ответ?
Если перебирать критерии, аргументы, то всплывёт
один – упирается, мол, в самый Кремль. Да – в смысле нет.
Тверская в Манежную, в Красную и прямиком мимо
Кремля.
Новый Арбат припомните вы. Да, уж. Если бы не всё
тот же Манеж, то прямо в Кремль, да и Боровицкие
ворота неподалёку. Но всё-таки не через Красную площадь, а как- то сбоку.
Пойдём ка, как учил Ильич,
другим путём, или от противного, то есть от Кремля. Представьте, что вышли вы
из Спасских ворот. Что? Уже смешно? Но не останавливайтесь, прямо цокайте по
брусчатке и … Как называется улица? Правильно! Сейчас Ильинка.
И далее… Упирается, опирается на Спасские ворота и
прямо, прямо, меняя названия, пересекая кольца Бульварное и Садовое, ныряет под
железнодорожный мост, выныривает, заваливаясь вправо на мост Электрозаводский и
уже как-то вкривобок продолжает свой путь. Но
теряется главное – центростремительность и спасская упёртость.
Так то! Ильинка, Маросейка,
Покровка, Старая Басманная, Спартаковская, Бакунинская и так прямиком до Яузы, где и утрачивается
относительная прямолинейность Центральной улицы Москвы. Большая Семёновская
двоится в Щербаковскую и в Измайловское шоссе. А в
итоге вновь упёртость, но уже в Измайловский парк.
Приехали. Так главные улицы себя не ведут.
Главные улицы ведут в далёкие просторы в
другую столицу, али на Запад, ну или к аэропорту. Мало правильно выйти, нужно
ещё достойно идти и верно прийти.
Или никуда не ходить, а просто жить по соседству,
забредая по дороге то в Немецкую, то в Добрую слободу, натыкаясь невольно на
следы Петровы в названии Лефортовом или ресторане Анны Монс.
Ну и, конечно же, наше всё и везде - Александр
Сергеевич Пушкин. Это в Питере он помер, Питер его доконал. Пушкин, великий
русский поэт родился в Москве! Памятник
с кудрявой головкой перед школой, которую он не посещал в силу тогда её
отсутствия, но где-то рядом дом его был. И сохранились другие дома, сейчас уж с мемориальными досками, –
вот, мол, бывал, сам (не я сам, а Он сам, я то мимо).
Ленинский
проспект. Просто таки бесконечен, ежели пешком. Хотя впрочем,
в пробках не слишком шибко тож. Да и пешком - дышать
устанешь, в смысле - нечем. Лучше
свернуть в начале в Нескучный сад.
- Но где находится Ленинский проспект?
- В Москве!
- А где находится Москва?
- На Ленинском проспекте!
"Вот такая загогулина!" Это сейчас
торговых центров больше чем покупателей, а ранее такие универмаги как
"Москва" на перечёт, не на переучёт, а просто было их мало.
В Москве почти напротив "Москвы" на
Ленинском проспекте стоял (стоит и, да и далее пусть!) Физический Институт
Академии Наук - ФИАН. удобное сокращение -
название страны меняется, а АН остаётся, как и название института.
Знатоки учили меня, что где-то рядом тулился другой
институт с не менее звонкой аббревиатурой: Научно-Исследовательский Институт
Химических Удобрений и Ядохимикатов. Сам уж и не помню. Но мифы важнее
реальности - реальность проходит, а мифы остаются. Остаются имена данные
другим. Где он Хеопс? А пирамида стоит. Не всякая женщина знает ФИАН, но ФИАНит знает.
ФИАН на Ленинском проспекте, но ходить к нему мне
было удобнее от метро "Академическая" - "огородами,
огородами" и к институту. И так много лет. И так много лет ходил мимо и
через ремонтируемую теплотрассу. Ну, отремонтировали бы, или закопали. Так нет!
Как река, как некий поток ремонтных работ,
трубы пересекали мой путь и уходили в даль, в вечность. Поэтому не удивляюсь
и сегодня, спотыкаясь-натыкаясь на постоянно перерытую Большую Почтовую. Ремонт
не акт, но процесс и форма существования московских улиц. Хорошо было Творцу:
сотворил и на седьмой день отдыхай. Творение скоротечно - ремонт вечен!
Долгое время не мог найти разумного объяснения
избранному способу расширения столицы. Мощный боевой клин разрывает окружение
Подмосковья и выносит московские силы на границу Калужской области. Но «не
спрашивай о ком, звонит колокол», виноват всегда ты сам. Опять думаете, что шучу?!
Судите сами. В моей, увы, уже не столь короткой трудовой биографии есть
страницы измены родной столице, когда трудился в подмосковном «наукограде». Старшие товарищи озаботились и стёрли это
«позорное» пятно в моей биографии. Троицк
– Моя Москва!
Большая
Тульская улица некоторое время текла и бурлила под
окнами моего кабинета, являя пример и учебник русской правопослушности.
Когда мне начинали объяснять преимущества латинского нотариата, просто подводил
к окну и, подняв жалюзи, просил оценить дорожную обстановку. А улица
представляла собой один сплошной пешеходный переход и там где была «зебра», и
там где её забыли нарисовать. Вот так и российские законы – это некие общие
контуры, так сказать пожелания властей народу. Да, конечно, потом поставили
посреди улицы железный барьер, загнали пешеходов под землю, но вольный ветер
народного творчества клеткой не удержишь…
«Дом-корабль» с одной стороны, дополненный Ереван Плазой с другой, преобразовали Большую Тульскую в Большой
Каньон Москвы. Дышите глубже – Варшавка
ещё впереди! Прорвавшись через московские пробки, можем устремить свой бег на
юг через Черноземье к Чёрноморью и к Большому Каньону
Крыма ))).
Ленинградский
проспект. Москва город глубоко и сущностно
русский, и с соответствующей логикой. Тверская улица, удаляясь от Кремля, в какой-то момент приобретает в названии
дополнение - Ямская, а потом столь же закономерно переходит в Ленинградский
проспект. Поскольку в Москве есть Ленинградский вокзал, с которого поезда в
Ленинград уже не ходят, а только в Санкт-Петербург. То и Ленинградский проспект
столь же логично берёт начало у Белорусского вокзала. Это не локальная, а общемосковская логика.
- Ещё пример?
- Всероссийски известный
адрес: Петровка, 38. Какой номер у следующего дома? Дом 2/1, но уже по Каретному
ряду. Думаете, что улица упёрлась в площадь? Ну, если только сад Эрмитаж пригнездился сбоку. Может её пересёк бульвар? Нет. Это
Петровка пересекла Бульварное кольцо, да и выдохлась, не дотянув чуток до
Садового. Поэтому очевидно, что 38 - это высочайшее достижение Петровки и далее
расти просто некуда. Не убедил? Тогда поищите где Маросейка
переходит в Покровку. )))
Впрочем вернёмся на Ленинградку,
но через анекдот:
Человек приходит устраиваться на работу в высшие гос.органы. В кадрах у него пытаются выяснить родился ли
он, может учился или работал в Ленинграде. Но на всё ответ отрицательный. И
только после мучительных допросов выясняется, что кандидат живёт на
Ленинградском проспекте. «Что же Вы раньше то не сказали!»
Сам там не жил (хотя... Ленинградка
разбиваясь об утёс "Гидропроекта" двоится
и, выползая туннелями и эстакадами, расходится на два шоссе Ленинградское и
Волоколамское - жизненный круг замкнулся), но работал. И всегда поражаешься, не
когда жизнь предстаёт в виде анекдота, а, наоборот, анекдот превращается в
быль. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», а быль байкой. Мой рабочий
компьютер, определяя моё же местоположение на территории всея Руси, располагал
меня не в Москве на Ленинградском проспекте, а в Санкт-Петербурге. Так то!
Или другой анекдот:
Директор школы, во время
урока в коридоре встречает Вовочку, который бегает с криками: «Где логика? Где
разум?»
- Что случилось?
- Я пукнул
в классе. Меня выгнали в коридор, а сами остались там. Где логика? Где разум?
Именно этот вопрос возникал и у меня. В Москве, на
Ленинградском проспекте напротив Яра и гостиницы «Советская» открылась
шашлычная «Антисоветская». Ну, по-русски не Противосоветская
же. Возмущение определённой части было достаточно велико – вывеску сняли. Но
почему? Почему никого не смущает и не возмущает, что на той же стороне
проспекта, чуть ближе к центру, да ещё и над памятником Ленину высоко над
зданием надпись «ОАО Большевик». Акционерное общество Большевиков за это
боролось? Это удивляет, что это никого не удивляет. Почему? Да потому, что уже
давно большевистского в этом АО не больше, чем коммунистического в
Комсомольской Правде, Московском Комсомольце и Ленкоме.
А напротив памятника Ленину, на другой стороне (опять
вроде как Анти-), весит над аркой вывеска клуба:
диско
Ленин G рад.
клуб
Уж и не знаю, насколько он диско, да и надо ли
оценивать старика Крупского одной буквой, пусть и латинской, но все же "G". Хотя может эта буква относится к
клубу (G клуб)? Тогда чей клуб это и кто кому
рад... В целом вопрос остаётся: «Где логика? Где разум?»
___
Русский не национальность, а мироотношение.
Москвич – не место рождения, это культура (Петербуржцы обидятся J
. В интернете встретил анекдот, что истинные петербуржцы своих земляков
перебравшихся в столицу пренебрежительно называют москвичами. ). Нет, не в
смысле «культурный», может и наоборот. Культура как преобразованная природа.
Москва всех поживших, проживших, переживших её, пропустивших через себя, делает
москвичами.
Россией не могут долго править не москвичи. Пачаму? Всё просто и даже примитивно. Москва – столица.
Власть в столице. Те, кто властвуют волей не волей становятся москвичами.
- К счастью?
- К сожалению!
Управлять Россией, столицей. Давайте ещё произнесём
чуждое русскому строю речи слово «менеджмент». Россией, Москвой нельзя
управлять, ими можно только жить. Ну а жить здесь можно, только если любишь …
2012-12-11